Я стояла как вкопанная. Чемодан всё ещё был в руке, пальцы онемели от холода, но я не отпускала его — будто это был мой последний якорь в этом мире. Дверь закрылась прямо перед моим лицом. Щелчок замка прозвучал громче любого крика. «Моя жена не любит, когда за столом чужие» — слова сына будто повисли в морозном воздухе между нами. Чужие. Я — мать, родившая его, выносившая под сердцем девять месяцев, мучившаяся почти двое суток в роддоме. Я — женщина, прожившая для него сорок семь лет своей жизни...

Ольга потягивала горячий кофе, обхватив кружку ладонями. Утро было тихим, почти мирным. За окном шел мелкий дождь, а пятилетняя Алина увлеченно рисовала за столом, изредка что-то бормоча себе под нос.   — Мам, смотри, это ты! — девочка протянула листок с кривоватым, но узнаваемым человечком в платье.   Ольга улыбнулась.   — Красиво, солнышко. Только у меня волосы чуть длиннее.   Алина тут же принялась дорисовывать пряди, когда в дверь резко постучали. Не звонок — именно стук, настойчивый, будто кто-то торопился...