«Неужели ты поверила, что я женюсь на такой, как ты? Ты себя видела? Я просто хотел переспать с тобой!» Узнав о беременности, Макс прогнал Веру на глазах у друзей. Но через 7 лет она вернулась — и вот тогда… В тот вечер пахло корицей и мокрым асфальтом. Они сидели на летней веранде кафе, где официантки иногда путали заказы, а хозяин всегда включал одну и ту же пластинку — так, будто с песней легче переживать чужие признания. Вера готовилась сказать важное и гладила пальцем по краю стакана с морсом...

Я стояла как вкопанная. Чемодан всё ещё был в руке, пальцы онемели от холода, но я не отпускала его — будто это был мой последний якорь в этом мире. Дверь закрылась прямо перед моим лицом. Щелчок замка прозвучал громче любого крика. «Моя жена не любит, когда за столом чужие» — слова сына будто повисли в морозном воздухе между нами. Чужие. Я — мать, родившая его, выносившая под сердцем девять месяцев, мучившаяся почти двое суток в роддоме. Я — женщина, прожившая для него сорок семь лет своей жизни...