— Выметайся! Почему у всех невестки как невестки, умницы-разумницы, а у меня — колхозница необразованная?! Слова, острые и пьяные, полоснули по натянутой до предела тишине. Музыка, ещё секунду назад весело игравшая из старенького центра, захлебнулась на полуслове, будто кто-то дёрнул рубильник. Десяток пар глаз, принадлежавших дядям, тётям и прочим родственникам, собравшимся за щедро накрытым столом, впились в Риту. Она застыла с протянутой тарелкой, на которой лежал кусок её фирменного медовика для именинника, её мужа Лёни...

Один из последних дней мая почти закончился, но еще не стемнело. В семь часов вечера Светка Прокопова шла домой самым длинным путем, каким можно было пойти. Водитель автобуса равнодушно высадил ее на остановке "по требованию", которую никто никогда не требовал и на которой никто не садился, и повел машину дальше. Метрах в десяти от остановки начиналась древняя, едва различимая тропинка, оставшаяся с восьмидесятых годов прошлого века. Светка подтянула лямки рюкзака, недовольно цокнула языком и засеменила по тропинке через Шоссейный лес. Эмоции, переполнявшие ее несколько часов назад, схлынули. Бокал вина в ненавистную физиономию… лучшая подруга вытерла слезы...