Есть скорбь, и есть скорбь. Первая — острая, как нож хирурга, она вскрывает тебя, вычищает и, в конце концов, зашивает, оставляя аккуратный шрам на память. Вторая — тупая, ржавая, как пила. Она не режет, а медленно, день за днем, перетирает твою душу в труху. Моя скорбь по младшему брату, Сашке, была именно такой. Ржавой пилой. Чтобы сбежать от нее, я взял эту работу. Геодезист в карельской глуши. Два месяца в полном одиночестве, с теодолитом и спутниковым навигатором, посреди мхов, болот и лесов, которые стояли здесь задолго до того, как люди научились скорбеть...

Шаг. Ещё один. За мной - хвост. Знаю, точно знаю - они быстрее меня. Сильнее меня. Они идут за мной, наступают могучим грозным фронтом. Я должен бежать, должен спасаться, да поздно. Говорила мне мама "не ходи искать грибы, иначе они тоже захотят тебя поискать". Конечно, они - много больше каких-то там грибов...