Ария Царицы ночи из "Волшебной флейты" Моцарта, как и каватина Нормы Беллини, претендует на звание самой знаменитой арии во всей оперной литературе. Такую славу она получила из-за своей совершенно исключительной вокальной сложности. Но речь идёт не только о акробатических колоратурах на головокружительной высоте. Это ещё и огромный выплеск ненависти, на грани свирепости, который трудно сочетается с "хрупким" амплуа колоратурного сопрано, для которого эта ария предназначается. Чтобы понять, почему Моцарт написал её именно таким образом - немного об опере и её сюжете...

Крошечные пальчики малыша в напудренном парике и алом бархатном костюмчике, совсем как у взрослого, порхали по клавишам, рождая чарующие звуки, вселяющие то легкую печаль, то радость и надежду. «Какой он милый!», «Чудо, а не ребенок!», «Очаровательный мальчик, и какой талантливый!», то и дело звучало за его спиной. Дамы с огромными прическами на головах и разукрашенными лицами и господа в шелковых камзолах и кружевах восхищались игрой маленького вундеркинда, а он, казалось, не слышал ничего, кроме своей музыки...