— Это я, — он убирает руку из-под моего платья, охватывает мое лицо двумя руками и целует меня, размазывая по мне чужую помаду, когда он накрывает мой рот и насильно открывает его. Я толкаю его в грудь до изнеможения, в то время, как его язык пересиливает мой. Он обнимает мою спину, укладывая меня на стол, его руки защищают меня от твердой поверхности, когда он с отчаянным голодом всасывает меня. — Это я, — шепчет он, потирая рукой мое тело и грудь. Я всхлипываю от необходимости и ненавижу это. Я такая влажная...

Смерть приходит ко мне в виде незавершенной работы. Она оставляет после себя синяки, отеки, предсмертную агонию, застывшую на лицах. А я, Егор, танатопрактик похоронного дома «Тихая Обитель», убираю за ней. Я — реставратор. Я возвращаю людям их лица, стираю с них историю болезни и насилия, дарю им последнее, умиротворенное достоинство. Моя работа — это искусство тишины. Мой холст — холодная, податливая плоть. В ту ночь моим холстом был Михаил Борисович Кравцов. Крупный чиновник, чье сердце не выдержало очередного совещания...