Шесть утра. Снова шесть утра. Я открываю глаза и уже знаю – впереди очередной день, похожий на предыдущий, как две капли воды. Николай сопит рядом, раскинувшись на три четверти кровати. Его рука безвольно свисает, почти касаясь пола. Сколько лет я просыпаюсь первой? Двадцать? Тридцать? Тихо встаю, чтобы не разбудить. Хотя... какая разница? Он всё равно не скажет доброго утра. Максимум – буркнет что-то про завтрак, если я задержусь на кухне дольше обычного. Босиком иду по холодному паркету. Бим уже ждёт у двери, хвост так и ходуном ходит...

Было утро третьего мая. Мне было семнадцать лет. Я шёл через поле по сухой грунтовой дороге и с удовольствием ощущал её твёрдую, чуть прохладную поверхность под тонкими подошвами полукед. Было пасмурно, тепло и очень тихо. Птицы пели в ельнике немного по-кладбищенски, по-апрельски, как будто где-то ещё лежал снег. Но снега не было нигде. Из ельника пахло тёплым песком и муравьиной кислотой. Минут десять назад я вылез из палатки и увидел двух своих товарищей, которые сидели у костра. Они рассказали мне, что не спали всю ночь...