Мне пересказывают «гениальную» идею, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь так, как улыбаются люди, когда вежливо слушают человека, уверенного, что открыл вечный двигатель. Улыбка стеклянная, в глазах — ни капли восторга. — Мамина мысль такая, — осторожно произносит Кирилл, глядя не на меня, а в окно, где февраль делает вид, что он март. — Мы продаём твою добрачную квартиру, и… — Стоп, — говорю я, ставлю кружку на стол так, что ложечка звякает, как маленький колокол. — Уже нравится. Продолжай, я готова восхищаться...

Мне казалось, что я уже никого не удивлю и себя — тоже. После развода я выучила наизусть маршруты автобусов, скидки в ближайшем супермаркете и то, как долго кипятится молоко, прежде чем «убежит». Я стала человеком-термосом: снаружи тёплая, внутри кипит, но никому лучше не заглядывать. Меня зовут Марина. Мне тридцать шесть. У меня есть сын Костя — шумный, как пятиклассники на перемене, и осторожный, как кот на льду. Мы живём в доме, который в объявлениях называется «кирпичный, тёплый», а для жильцов — «сквозит по ногам»...