Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...

— Паш, — сказала я с кухни, не повышая голоса. — Денег нет. — Чего? — из комнаты выглянул муж, в брюках и футболке с логотипом их склада. — Как нет? У всех сегодня. — У меня уведомление. Ноль. Ты же обещал утром перевести на коммуналку и кружок Саши. — Наверно, задержали, — пожал плечами. — У нас по-разному бывает. — Звони кадрам, — ответила я. — Прямо сейчас. — Да ну, я в автобус опоздаю, — он начал шарить по карманам, хватая ключи. — На обеде спрошу. Да и придёт, чё ты, как… — Как кто? — я смотрела на него, не выкидывая ни одного слова...