Она шла мне навстречу. Женщина с широко раскрытыми глазами, тусклыми, как глаза снулой рыбы. С лицом ребёнка, который сломал дорогущую ходячую и говорящую куклу, а ему объявили, что куклу починить невозможно. Чисто случайно я знала причину этого выражения на лице, этих застывших мёртвых глаз. Нет, эта женщина не понесла невосполнимую утрату, не потеряла близкого, дорогого человека. У этой женщины был только один Бог, и одна причина для переживания — ускользнувшие из её цепких лапок деньги. Я помнила её по университету...

Конечно, ребятам я сказала. Конечно, проект подхватили, не завалили, всё сделали. Но Макс больше не вернулся в фирму. Из комы он вышел полным инвалидом. И вот тут-то на горизонте снова нарисовалась Ванда. Вечером, когда Регина уложила малышку, провела необходимые медицинские манипуляции с Максом, в дверь позвонили. На пороге стояла Ванда со своей мамой. Бесцеремонно отодвинув обалдевшую от изумления Регину, они прошли в квартиру. Оглядели всё по-хозяйски. Прошли на кухню. Первая тёща Макса с трудом втиснула свои телеса за стол...