В одиночестве, в мечтах, На большой чужой Земле День летел за днем От шумной жизни в стороне. Череду спокойных снов, Полнолуние прервал Чудный сон, который как-то Мне дороже жизни стал. Кто-то тихо постучал, Я ему открыла дверь, И как мне быть, совсем не знаю, Где искать его теперь? Я снова вижу тебя, Я снова вижу во сне, Я все же верю, что ты Вернешься вновь ко мне. Я снова вижу тебя, Я снова вижу во сне, Я все же верю, что ты Вернешься вновь ко мне. Он бесшумно подошел, Что-то тихо мне сказал, Поняла я, будто он Всю жизнь меня искал. В сердце вдруг растаял лед, Одиночество ушло...

— Дима. Я тебя очень прошу. Умоляю. Пожалуйста, пусть это останется только, между нами. Ни слова твоей маме. Это моё здоровье, моё личное дело. Я не хочу, чтобы она знала. Я не хочу её «помощи» и «советов». Пожалуйста. Он выглядел потрясённым её диагнозом и серьёзностью её тона. — Оля, конечно… Господи, конечно, я никому не скажу. Раз ты так просишь… Это серьёзно? Тебе не больно? — Нет, всё в порядке. Главное — покой. И чтобы никто не лез в душу. Ты обещаешь? — Обещаю, — твёрдо сказал он, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на сочувствие и нежность...