— В хорошей семье все деньги всегда общие, — заявила свекровь, увидев выписку с моего счета. Мария медленно подняла глаза от документов, которые разбросала по кухонному столу. В руках Людмилы Петровны — так звали свекровь — белел банковский конверт с логотипом знакомого банка. — Людмила Петровна, это мои документы, — тихо сказала Мария, протягивая руку за конвертом. — Твои? — свекровь усмехнулась, отодвигая руку. — Деточка, ты жена моего сына. А значит, член нашей семьи. И у нас принято всё делить поровну...

— Маша? Машенька, это я… мама. Мария замерла. Двадцать лет. Двадцать долгих лет она не слышала этот голос. Последний раз — когда ей было семнадцать, и мать уходила из дома со словами: «Я устала от вас всех. Мне нужна своя жизнь». — Галина Аркадьевна? — холодно уточнила Мария, намеренно не называя её мамой. — Ну что ты, доченька… Какая я тебе Галина Аркадьевна? Я же твоя мама! — Вы были моей матерью двадцать лет назад. Что вам нужно? В трубке повисла пауза. Потом послышался нервный смешок. — Маша, ну не будь такой… Я понимаю, ты обижена...