Марина ехала первой. Из Москвы — шесть часов по трассе, потом еще сорок минут по разбитой грунтовке. Она свернула, не включая поворотник, и машина глухо качнулась на ямах. Навигатор молчал, но она и так помнила дорогу. Помнила поворот с березами, вон тот мостик, который отец когда-то чинил досками. Все это время не было повода возвращаться. Или, может, повод был — просто она не хотела его видеть. — Состояние тяжелое, — оповестил голос женщины из больницы, — сердце. Приезжайте, если можете. Если можете...

«Если увидишь, как листья крутятся над землёй, — не подходи», — сказала мне бабушка, когда я была ещё маленькой. Тогда я не понимала, о чём она, думала — про воронку или пыльный ветер. А оказалось — про ту самую поляну. Ту, куда даже собаки не заходят. Поговаривают, что существует зона в районе Верхне-Сосновского леса, которую обходят не только охотники, но даже лесники. Место вроде обычное — роща, ручей, мхи, кочки. Но там всё как-то… не так. То трава гудит, то небо шумит в тишине. Там нет насекомых...