— Мам, я же говорила тебе! — голос дочери звенел через телефон, как разбитое стекло. — Никаких животных в моём доме не будет. Шерсть, запах, грязь. Ты что, не понимаешь? Мария смотрела на Рыжика и чувствовала, как что-то рвётся внутри. А он лежал на подоконнике, подставив морду солнцу. Такой довольный, такой домашний. Пять лет он был её тенью. Утром — мурчание в ухо вместо будильника. Вечером — тёплый комок на коленях перед телевизором. — Но Настенька. — Никаких «но»! — дочь не дала договорить. — Либо ты переезжаешь ко мне нормально, либо сидишь в своей однушке дальше...

Аромат цветущих яблонь в их саду был гуще и слаще, чем когда-либо прежде. Михаил сидел на крыльце, седой и сгорбленный, но его единственная рука нежно касалась ветки, усыпанной нежными бело-розовыми лепестками. 'Расцвела...' – прошептал он, и в его глазах, устремленных на сад и на взрослую Настю, копающуюся у грядок, светилось что-то большее, чем радость. Это был тихий, совершенный миг прощания, наполненный покоем человека, знавшего – его сад в надежных руках. Глава 1 Глава 2 Глава 3 Лето 1955 года...