— Ира, ну сколько можно молчать? — голос Максима сочился усталостью и раздражением, разрезая натянутую тишину в их маленькой кухне. — Мать просто беспокоится, вот и всё. Ты же знаешь её. Ирина медленно подняла взгляд от чашки с остывшим чаем. Она знала. О, ещё как она знала Зою Аркадьевну, свою свекровь. Знала её «беспокойство», которое всегда оборачивалось едкими упрёками, её «заботу», похожую на допрос с пристрастием, её «любовь» к сыну, в которой не было места для другой женщины. — Беспокоится?...

Документы лежали на столе как приговор. Анна провела пальцем по печати нотариуса - всё, дом продан за три дня. За окном шёл дождь, барабанил по крыше того самого дома, который теще семь лет назад подарили на свадьбу. Тогда Олег так гордо говорил: "Теперь у нас есть настоящий семейный очаг". Семейный очаг для всех, кроме неё, как выяснилось. Телефон молчал уже четыре дня. Ни одного звонка от мужа, ни слова извинений от золовки Елены, которая так старательно организовывала этот чёртов юбилей свекрови...