Ирина чуть не задохнулась, когда увидела, как свекровь с озабоченным видом снова полезла в кастрюлю с праздничным супом. Делала она это при помощи только что облизанной ложки. Облизанной. Ею. Ложки. Но дело уже было сделано и Ирину передёрнуло. Свекровь, не обращая на неё внимания, снова втянула суп, снова облизала ложку и изрекла с непререкаемым авторитетом: - Какой-то суп у тебя тыквенный... пресный. Где соль? Совсем безвкусица! Ирина глубоко вдохнула, пытаясь сохранить остатки праздничного спокойствия...

Когда Лена вернулась в большую комнату, все сидели с загадочными лицами, а мать смотрела на неё с очень довольным видом. Лена удивилась… но спрашивать ничего не стала, в голове мысли бегали сумбурно. Думала, может быть поговорить с Катиной мамой насчёт прописки, но кто же станет прописывать постороннего человека? Всё больше рассказывают разных историй, как люди остаются без жилья, и появилось в стране ранее неведомое никому наименование для человека – бомж… Вот теперь она и сама почти бомж, думала Лена...