Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...

Неделю назад я писала, что получила достаточно серьёзную травму. Не буду подробно рассказывать, как так получилось. Предлагаю считать, что я упала на нашей дороге. И вот мало того, что я сама вся ободралась, так у меня ещё и разбился телефон. Мой прекрасный, любимый телефон, которому было два года, и с которым я собиралась ходить ещё столько же. Возможностей которого мне не то что хватало, а было даже с избытком. Дети: Стас, 18 лет, Паша, 9 лет, Вадим, 7 лет. Вот этот телефон разбился просто в стеклянную крошку...