– Это, получается, теперь спасать некого? Рыцарь в сияющих на ярком солнце доспехах поёрзал в седле и совершенно неестественно выгнул правую руку. Латы не позволяли никоим образом почесать лопатку. Он поёрзал ещё разок, потом крякнул, сполз с лошади, умудрившись сохранить равновесие, и направился к одиноко стоящему у пустынной дороги дереву. Оглянулся вокруг и, убедившись в полном своём одиночестве (пегая лошадь безучастно смотрела вперёд, уныло посасывая удила), прижался спиной к стволу и всласть почесался...

В городе стояла дождливая осень. Город словно дышал ей, этой унылой красотой, что бывает только в это время года. Влажный воздух, пропитанный ароматом прелой листвы и сырого асфальта, казался тяжёлым и густым. Золотистые отблески последних солнечных лучей пробивались сквозь серое небо, придавая осеннему пейзажу особую меланхолию. В голосе города слышалась лёгкая хрипотца, как у старого друга, который долго молчал, а теперь вновь заговорил. Улицы были усыпаны опавшими листьями, словно невидимый художник разбросал по мостовой тысячи золотых монет...