«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

Я всегда думала, что у семейных историй есть общий секретный рецепт: уважение, немного привычек, ложка самоиронии. Наивная. Секрет, оказывается, в том, чтобы вовремя распознать, где любовь, а где — чей‑то контроль под видом заботы. — Девушки, всё ли вам нравится? — официант подался вперёд, придерживая поднос. У него были тонкие пальцы пианиста и добродушные глаза, как у щенка. — Всё отлично, — автоматически ответила Кира, а я… я накатила раздражение на ни в чём не виноватого парня. — Можно не отвлекать нас каждые пять минут? Если понадобится — позовём, — отрезала я и тут же пожалела...