«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

Зачем ты это сделала, надела платье белое, кольцо на руку нежную на голову фату, а может ты забыла, как мне Ты говорила, Как часто говорила, что я тебя люблю .сбивая чёрным сапогом с травы прозрачную росу, наш караул идет тропой и каждый к своему посту. и Каждый думает о том, что Дома ждут, что дома пишут. любимый Милый дорогой, тебя я жду, тебя я слышу. когда Шинель с усталых плеч снимая, я вспоминаю, они ложатся спать и снятся им леса, поля густые и девушки которые их обещали ждать. сбивая чёрным сапогом с травы прозрачную росу, наш караул идет тропой и каждый к своему посту...