— Всё не наработаетесь! — крикнул сосед Алексей Михайлович из-за забора, поставив лейку на землю. — Гляжу, всё у вас в деле, и выходных не признаёте, — добавил он с улыбкой и неспешно пошёл вдоль забора, направляясь к калитке своего участка. — А кому оно, кроме нас, надо, — бросил Пётр, не поднимаясь от ступенек. Лилия в это время везла тележку с рассадой по рыхлой земле, лицо в пыли. Услышав голос соседа, подняла глаза и махнула рукой в ответ. Подошла к крыльцу, тяжело дыша, остановилась, вытирая лоб ладонью Пётр встал, выпрямился, отряхнул колени...

Если бы мне кто-то десять лет назад сказал, что однажды я буду стоять в дверях собственного дома, с каменным лицом выгонять родню, яростно защищая своё право на тишину, порядок и личные границы — я бы подумала, что этот человек либо сумасшедший, либо перепутал меня с кем-то другим. В то время я была другой — мягкой, доверчивой, почти болезненно вежливой. Я верила в силу семейных уз, в то, что если кто-то из родных вдруг ошибётся, скажет или сделает что-то неловкое — достаточно будет сесть за стол, налить чаю, достать баранки, и под мерный пар от чайника с душицей всё уладится...