— Любашка, вставай! Жизнь проспишь! — стучала мне в дверь своим крепким, как кувалда, кулаком, тетя Нина, не молодая, но и не старая женщина, из тех, что коня на скаку остановят, с полным бюстом, широкой костью, крупными чертами лица и желтоватыми от папирос зубами. Она вставала раньше всех, гремела в ванной тазами, как будто живет не одна, а с по меньшей мере семью младенцами, поминутно пачкающими пеленки. Но тетя Нина была совершенно бездетной, у нее даже кошка не жила. А стрика — это ее подработка, она обстирывала семью из третьей комнаты...

О том, что не поехала в Коняево, Таня совсем не жалела. Отлично ведь Новый год отметили! Таня уж и забыла, как это: веселиться от души, не думать о всяких неприятных вещах. А беззаботно смеяться, пить шампанское, слушать болтовню за столом, скакать под “Первый снег” и “Мало огня”. А еще - Коркин. Слава, Славочка. Девчонки так его звали: Славочка. Они проводили старый год. Встретили новый. Таня сначала смущалась девчонок и Коркина. Сидела в кресле, теребила в руках дождик с елки. Но потом, выпив шампанского и раскрасневшись, она скакала под музыку в тесной комнате со всеми вместе...