Маша сидела на кровати и бесконечно перебирала вещи, которые только что сложила в рюкзак. На лице — смесь раздражения и уныния. Она смотрела на старый портрет на стене — улыбающуюся бабушку в сарафане и платке, а в душе росла обида. — Маша, ты опять собираешься ныть? — голос мамы звучал с кухни, раздраженный и уставший,— сколько раз уже говорила: лето в деревне — это не наказание, а отдых! Если бы не ты сама… — Отдых? — резко перебила дочь, поднимаясь с кровати, — мне не нужен твой “отдых”. Я провалила сессию, и ты решила меня так наказать! А не то, что вы называете “перезагрузкой”...

Проснулась я в половине седьмого утра от противного скрипа калитки. Лидия Марковна приехала на дачу к соседям еще вчера вечером, чтобы сегодня с самого рассвета контролировать каждый мой шаг. Будто я не способна организовать юбилей для пятидесяти гостей в загородном доме. Натянула джинсы и толстовку, сунула ноги в кроссовки и вышла во двор». Октябрьское утро выдалось на редкость теплым, солнце уже пробивалось сквозь желтеющие листья клена, которые я сама высаживала три года назад. Тогда этот участок...

— Значит, нотариус уже ждёт нас завтра в десять утра, — Павел положил на кухонный стол папку с документами, и его улыбка была слишком широкой для обычного утреннего разговора. Екатерина замерла с чашкой кофе на полпути ко рту. Горячая жидкость плеснула через край, обжигая пальцы, но она даже не почувствовала боли. В её голове лихорадочно крутилась только одна мысль: откуда он знает про нотариуса? Она никому не говорила о своём визите к юристу на прошлой неделе. Это была консультация по совершенно другому вопросу — оформлению завещания в пользу племянницы...