Чемодан захлопнулся с глухим щелчком, словно крышка гроба. Галина Петровна провела рукой по потертой коже и вздохнула — тот самый чемодан, с которым они ездили в медовый месяц в Сочи сорок лет назад. — Как ты можешь собирать чемоданы, пока отец борется за жизнь в соседней комнате? Неужели ты его вот так бросишь? — вскрикнула Лена, хватая мать за руку. — Тридцать лет я за ним ухаживала. Тридцать лет терпела его характер, его болячки, его капризы. Хватит, — Галина Петровна отстранила дочь и потянула ручку чемодана...

Я шла по коридору. Звонила она. Я не слышала её почти три года. И первое, что она сказала: «Ты ведь не ради этого работала. Ты ради того, чтобы уйти красиво». Римма всегда появлялась в моей жизни неожиданно. Стремительно и ярко. Меняла всё вокруг, заставляла меня переосмысливать жизнь, а потом исчезала. В первый раз она появилась в спортзале — зашла в раздевалку, когда я пыталась застегнуть неподдающуюся молнию на сумке. Аккуратно взяла из моих рук сумку, закрыла молнию одним уверенным движением и сказала: «Нужно просто знать подход»...