Муж повесил на нее кредит, квартиры Надежды лишилась, а теперь ее изводили соседи. Будущее казалось таким... беспросветным... Еще и крыша протекала, когда шел дождь, приходилось ставить ведра и тазы. Ночью капли падали в посуду с металлическим звуком, и от этого стук в голове становился еще сильнее. А однажды Надежда обнаружила, что кто-то порезал ее постельное белье. — Это Ленка, — шепнула соседка тетя Зина. — Она иногда как зверь. Вчера слышала, как она у тебя шарилась. А Толик ее крышует за бутылку...

Кухня была узкая, вытянутая, с облупившейся краской на батарее и вечно капающим краном. Холодильник гудел, как троллейбус на подъёме, на столе — вчерашняя кружка с недопитым чаем и крошки от батона. В углу — сушилка с вечно неубранным бельём, потому что «а зачем складывать, если завтра опять стирать». Квартира была съёмная, старенькая, хрущёвка, зато в центре. Жили тут уже третий год. Евгения сидела на табурете и смотрела в чашку. Внутри плавали два чайных листа, будто она гадала на любовь, как в восемнадцать...