«Ни твои бульоны, ни твои отвары не помогут ему! Ты губишь моего сына своей бестолковой заботой!» — резкий голос Анны Викторовны разрезал тишину больничного коридора. Маша сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Уже третью неделю она не спала нормально, разрываясь между работой и больницей, а её свекровь находила в ней всё новые и новые недостатки. — Я делаю всё, что могу, — тихо ответила Маша, глядя в пол. Спорить не было сил. — Всё, что можешь? — Анна Викторовна презрительно фыркнула. — Да...

— Я, наверное, один поеду, — бросил он через плечо, затягивая узел на шёлковом галстуке. Его голос был будничным, лишённым всякой эмоции, словно он говорил о погоде или о том, что закончился хлеб. Александра замерла. Горячий утюг в её руке застыл в сантиметре от изумрудной ткани платья, и в воздухе на мгновение сгустился запах пара и предвкушения праздника, который внезапно оказался под угрозой. Она медленно опустила утюг на специальную подставку и повернула голову. Игорь стоял перед зеркалом, критически оглядывая своё отражение...