— Ты совсем обнаглела, — сердито засопел Роман. — Это как называется, а? Я работаю, как вол, прихожу домой никакой, а ты, как только приду, сразу уходишь. Вручила мне Витьку и будто так и надо. Мне, значит, после работы отдыхать не нужно, так? У нас только ты смотришь за ребенком и устаешь больше всех. Давай тогда сделаем так. Раз уж мне приходится тащить на себе третью смену после работы, тогда урежу твою часть расходов. Включая гулянки. Или, если не устраивает, уходишь на все четыре стороны и платишь алименты на содержание ребенка...

Мне пересказывают «гениальную» идею, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь так, как улыбаются люди, когда вежливо слушают человека, уверенного, что открыл вечный двигатель. Улыбка стеклянная, в глазах — ни капли восторга. — Мамина мысль такая, — осторожно произносит Кирилл, глядя не на меня, а в окно, где февраль делает вид, что он март. — Мы продаём твою добрачную квартиру, и… — Стоп, — говорю я, ставлю кружку на стол так, что ложечка звякает, как маленький колокол. — Уже нравится. Продолжай, я готова восхищаться...