Слова мужа, подслушанные в тишине ночного коридора, ударили Ирину под дых, выбив остатки воздуха и хрупкой надежды. «Я заставлю ее извиниться…» Холодная пустота заполнила грудь там, где еще полчаса назад трепетала радость от маленькой победы. Победы не было. Был лишь короткий антракт в бесконечном спектакле, где она — главная злодейка, а ее муж — послушная кукла в руках умелого режиссера. Она не вернулась в постель. Бесшумно прошла на кухню, села у окна и уставилась в темноту двора. Предательство...

— Подай мне быстро тапочки! — фыркнула свекровь, не отрывая взгляда от экрана телевизора, где шло какое-то политическое ток-шоу. Голос её, скрипучий и властный, резанул по натянутым нервам Екатерины, как тупой нож по стеклу. — И не забывай: у меня знатное происхождение! А ты, Катька, деревенская клуша. Как только мой Семён на тебе женился?! Ума не приложу! Катя замерла на пороге кухни, сжимая в руке мокрое кухонное полотенце. Каждое слово Луизы Борисовны было крошечным ядовитым шипом, который вонзался в самое сердце и оставался там, вызывая тупую, ноющую боль...