Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...

Алина стояла у кассы, устало опираясь на тележку. Внутри — детское питание, пачка подгузников, обезболивающее для мигрени (последние три ночи ребенок не спал) и банка дешевого кофе — того самого, что пьет её муж Денис, но вечно ворчит, что «растворимый — это отрава».   — С вас 3 842 рубля, — равнодушно бросила кассирша.   Алина потянулась за картой, но вдруг чья-то рука резко выхватила её прямо у неё из пальцев.   — Хватит.   Она обернулась — Денис. Лицо напряженное, брови сведены. За ним, словно тень, маячила его мать — Людмила Петровна...