Как мы выйдем за ворота, с дипломатами в руках, И встречать нас будут мамы, со слезами на глазах. А пока мы чистим бляхи, шьем шинели с давних пор, Ждём, когда же загорится, наш зелёный светофор. Домой, домой, домой, часто снится дом родной, Домой, домой, домой, пусть послужит молодой, Домой, домой, домой, еду с армии домой, Домой, домой, домой, пора домой. Мы бисквитов не видали, и не ели пироги, Мы до дембеля считали, истоптали сапоги, А теперь мы едем к маме, едем к маме дорогой, Это значит отслужили, это значит, что домой...

Первая ночь, которую я провел в своем новом доме, была для меня тяжелой и беспокойной. И не токмо потому, что в Лютановой избе все мне казалось чуждо. До раннего утра я терзался думами о том хмельном разговоре промеж Самохой и старейшиной. Быть может, они и вправду чесали языками о ком другом, но сердце мне подсказывало неладное. Наутро, однако, Лютан и виду не показал, будто ему неловко. Проснулся он позже обычного: мы с Ладиславой тогда еще тоже не выходили из своей горницы. Сладко потягиваясь...