-Не плюй в колодец, из которого пьешь! - объяснила женщине судьба. — Мы что, двужильные, чтобы в эту твою тьмутаракань мотаться и на твоего братэлло горбатиться? — возмущалась жена, сидя в уютной городской квартире. — Катюш, ну что ты так разошлась? — Миша с укоризной взглянул на свою женушку и протянул ей чашечку свежесваренного латте. — Хочешь, я один к брату съезжу? Помочь ведь надо: хозяйство же общее. Михаил был мужчиной средних лет, на вид около пятидесяти. Его фигура выдавала в нём человека,...

— Аня? Что ты делаешь? Голос Егора прозвучал в идеальной чистоте прихожей глухо и неуместно, как звук упавшего на кафель камня. Она не обернулась. Её спина была неестественно прямой, плечи — напряжённым изломом под тонкой тканью домашнего платья. Она стояла посреди комнаты, рядом с раскрытым чемоданом, и её фигура казалась чужеродной в этом выверенном до миллиметра пространстве. Здесь, где каждый предмет знал своё место, где пол, натёртый до зеркального блеска, отражал холодный свет лампы, а воздух пах не домом, а средством для дезинфекции, её полусобранный чемодан выглядел как акт диверсии...