Сеня рядом и Белла пришел. Былое
Тяжело — когда ты требуешь. Легко — когда просишь...
Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...
— Мой дом — мои правила. Продажи не будет, — заявила Ирина, демонстративно уничтожая юридические бумаги своими руками.
Ирина вошла тихо, почти неслышно, как тень. Сапоги тянули вниз, ноги ныли после смены. Она кралась мимо стойки с обувью, стараясь не зацепить этот чёртов китайский фонарик, который всё время норовил рухнуть — сувенир с прошлогоднего праздника в офисе. И всё же — звякнули стекляшки, как будто нарочно. Из кухни донеслось короткое фырканье — густое, недовольное. — Вот и принцесса пожаловала, — протянула Ольга Петровна, не глядя, что у неё в кастрюле. Ложка в руках перемешивала не суп, а воздух, и всё это казалось каким-то старым ритуалом...