— Любашка, вставай! Жизнь проспишь! — стучала мне в дверь своим крепким, как кувалда, кулаком, тетя Нина, не молодая, но и не старая женщина, из тех, что коня на скаку остановят, с полным бюстом, широкой костью, крупными чертами лица и желтоватыми от папирос зубами. Она вставала раньше всех, гремела в ванной тазами, как будто живет не одна, а с по меньшей мере семью младенцами, поминутно пачкающими пеленки. Но тетя Нина была совершенно бездетной, у нее даже кошка не жила. А стрика — это ее подработка, она обстирывала семью из третьей комнаты...

— Слушай, Дарья, у меня будет к тебе одна просьба, — сказал Феликс. — Что за просьба? — А давай я завтра вернусь с работы не как обычно, а ночью. — Ночью? — Ага. Ночью. Часа так в два. — А давай. — Да ты подожди. Я ведь ещё не всё сказал-то. — А что ещё? — И приду я домой не один, а со своими друзьями. — Приходи с друзьями. — Да ты можешь помолчать хоть минуту, Дарья? Ведь договорить даже не даёшь. Приходи, да приходи. Ты дослушай. — Я слушаю. — Вот. О чём я говорил? Ах да. Вернусь я, стало быть, домой ночью не один, а с друзьями...