Прошел год. Целый год с тех пор, как детектив Владимир Андреевич развел руками и сказал: "Ничего. Я сделал все, что мог." Год с тех пор, как Игорь собрал вещи и ушел. Год с тех пор, как я поняла — поиски закончены. Но жизнь, как ни странно, продолжалась. Утром звенел будильник, я шла на работу, сидела за компьютером, считала цифры. Вечером покупала хлеб и молоко, смотрела новости, ложилась спать. Как все нормальные люди. Только внутри была пустота. Не такая острая боль, как раньше, а именно пустота...

«Я думала, хуже измены ничего не бывает. Оказалось — бывает». Она произнесла это вслух, будто проверяя на вкус каждое слово. И вкус был горьким, как холодный чай, забытый на подоконнике. Кухня стояла в полутьме: лампа под потолком перегорела ещё неделю назад, но руки не доходили заменить. Вечером, в этом полусумраке, посуда в раковине казалась каким-то безличным рельефом, а паркет под ногами — зыбким. На столе, под бокалом с недопитым вином, лежал лист бумаги. Грубый, с рваными краями, будто его вырвали из чужой жизни и подбросили сюда...