“Лидонька, бомбят! Страшно мне…” – бабушка Устинья Петровна крепко прижимает внучку к груди, пока за стенами дома рвутся первые бомбы. Лида слышит вой сирены и дрожит всем телом, но старается быть храброй. Ей всего десять лет. За окном ночь внезапно вспыхивает разноцветными огнями прожекторов и снарядов – словно новогодний фейерверк, если бы не оглушительный грохот. Это сентябрь 1941 года, началась настоящая бомбёжка. Маленькая Лида Овелина живёт с бабушкой в рабочем районе Ленинграда, окружённом заводами...

Она открыла дверь самой младшей группы и передала щупленького голубоглазого мальчонку в руки воспитателя. — Дарья Сергеевна, мы сегодня до шести. Пожалуйста, заберите сына вовремя, — строгий тон воспитателя эхом пронёсся в голове молодой мамы, — Валентин Павлович, конечно, доброй души человек, но в задачи сторожа не входит присмотр за детьми. — Да-да, конечно, я заберу, — прозвучал покорный ответ родительницы. Один Бог знал, как ей было жалко отдавать свою кроху в чужие руки, и, тем более, забирать его в числе последних, но выхода не было...