Когда мы с Ильёй, наконец, переехали в нашу долгожданную двушку, я не могла поверить, что всё это — не сон. Я стояла посреди голой комнаты, залитой утренним светом, и вдыхала запах свежей краски и пыли от ламината, который Илья укладывал своими руками. Шершавый новенький пол приятно хрустел под босыми ступнями, стены казались слишком белыми, почти ослепительными, как чистый лист, на котором ещё никто не успел написать ни одной истории. На кухне стояла только плита и чайник, а из розеток торчали...

Раиса Михайловна произнесла эти слова так же спокойно, как обычно сообщала о погоде. Сидела на лоджии своей городской квартиры, попивала чай из любимой кружки с розочками, и даже не подняла глаз на сына. Артём замер с чашкой в руках. Он приехал к матери в город, как всегда приезжал по субботам, привёз продукты, починил капающий кран на кухне. И вот — такое. — А я? — только и смог выдавить он. Раиса Михайловна пожала плечами, наконец взглянув на него: — Ты — мужчина. Устроишься. Полина и Ирина же девочки...