Иногда мне кажется, что я живу в гастрономическом аду. Только здесь вместо сковородок — мой мозг, а вместо дыма — запах тушёной курицы, которую я не ела уже месяца два, потому что от неё у Сашки «изжога», у мамы давление, а у племянника «не наестся». Он приходит из школы как гусеница из мультика — шаркает тапками, в руках рюкзак, внутри которого — только дырки и подозрительный бутерброд в слюде. Снимает куртку, бросает рюкзак на пол — и прямо с порога: — Тёт Лена, а что поесть? И вот ты сидишь, работаешь...

Последние сутки хирург Соболев чувствовал себя так, словно его сначала пропустили через соковыжималку, потом для верности прокрутили в мясорубке, а затем отдали на растерзание коту в качестве когтеточки. Раненые шли каким-то нескончаемым, сюрреалистичным потоком: на одном из участков фронта противнику вздумалось провести «решительное» наступление. Какие он там понёс потери, история умалчивала, но и нашим досталось. В основном поступали с минно-осколочными ранами – враг, испытывая жёсткий дефицит боеприпасов, перешёл на массированное использование дронов-«камикадзе»...