Шутливая детская песенка" А я в детский садик не хожу..."
— Когда наследство делить будем? — спросила младшая сестра у Лиды, и этот же вопрос задала мать
— Несправедливо! Я тоже дочь, и у меня права такие же, как и у тебя! — закричала Аня, размахивая руками и топая ногами. — Раньше надо было думать, милая сестрица, — спокойно возразила Лида, не отрывая взгляда от документов. — Иди с этим вопросом к маме. Она тебе объяснит, почему так «нешуточно» вышло. Хотя... впрочем, знаешь что? Не утруждайся. Мы обе прекрасно понимаем, что справедливость — понятие относительное. — Ты что, издеваешься надо мной?! — взвизгнула Аня. — Думаешь, раз папаша тебе всё...
Родители приехали «помочь» — и дочь их выгнала.
— Мам, ну что за манера — являться без предупреждения! — Катя металась по квартире, собирая разбросанные детские игрушки. — У нас же... — Катюша, не суетись! — мать величественно прошла в гостиную, волоча за собой огромный чемодан. — Я к вам всего на недельку. Внуков повидать, тебе помочь. Следом ввалился отец с двумя сумками и коробкой каких-то банок. — Это вам варенье, соленья... — он растерянно озирался. — Кать, а Миша где? — На работе, пап. Сегодня же вторник, — она забрала у него сумки. — Вы бы хоть позвонили...
Тяжело — когда ты требуешь. Легко — когда просишь...
Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...