Утро началось со звонка одной мамы. Ее сын ходит ко мне на русский и математику. Она попросила еще английский, но таким странным образом, типа, делая мне одолжение. Вот мы ходим в Мед, далеко просто, можно и к вам походить, вероятно, в надежде, что я сейчас начну уговаривать ее. Когда она начала ходить такими кругами, я просто сбросила молча звонок. А я вспомнила, что мальчик ходил уже ко мне несколько лет назад. И наверное, мы не очень расстались, раз он ушел в другое заведение. Хотя, может, как обычно, мы его довели до пятерки, но он ушел в другое, потому что там веселее...

— Ты ждёшь, что я прощу? Голос Дениса будто выцарапывает меня из кожи, медленно и жестоко. Он не рыдает — только стиснул зубы и смотрит, словно видит меня через стеклянную дверь. На полу валяются ключи, сломанный браслет, который я получила на первую годовщину. Я не плачу — я онемела внутри. — А ты хочешь, чтобы я просила прощения — или чтобы я исчезла? Тон Светы режет сильнее ножа кухонного. В этой кухне, где стирались границы между супружескими обязанностями и чужими привязанностями, больше нельзя спрятаться за привычные вещи...