— Если ты сейчас оставишь меня одну, то мы расстанемся, понял. Но это его не остановило. Он просто молча обулся и вышел. Мои слезные каналы настолько переполнились, что слезы просто хлынули из глаз, я скатилась по стене, поджала коленки и разрыдалась в голос. Я так и сидела, хлюпала носом, слез уже не осталось, глаза опухли от слез, под глазами тушь, которую я так и не смыла. Сколько прошло времени не знаю. Дверь стала медленно открываться, я сначала напугалась, а потом как в замедленной съемке стала поднимать голову с колен...

Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...