Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...

- Дима, ну как так? - я смотрела на своего парня, можно даже сказать жениха, и не могла поверить, что это снова произошло: он снова устроился на работу и через неделю уволился. За все 5 лет, что мы были вместе, такая ситуация происходила уже раз 10 наверное. - Оленька, солнышко, да не моё это! Не понимаю, почему я не могу просто заниматься фотографией? - я видела, что Дима раздражен, но передо мной играет роль жертвы. - Я ведь правда старался, я хотел работать. Да что там хотел...я хочу! Я ведь понимаю, как тебе тяжело...