— Лена, я тут подумала… — голос Раисы Николаевны раздался слишком резко, словно она репетировала эту фразу заранее. Елена вздрогнула, держа нож над разделочной доской. На кухне пахло луком и болгарским перцем, за столом Матвей старательно выводил буквы в тетради, прикусив нижнюю губу. — Теперь, когда моего мужа не стало… — свекровь опустила глаза, но голос не дрогнул, — одной мне тяжело. А вы здесь в съёмной ютитесь, деньги на ветер, всё по чужим углам… А у меня место есть, комнаты пустуют. Переезжайте ко мне, и вам проще — за аренду не платить, и мне не так одиноко будет...

— Я к вам, — сказала Галина Сергеевна и протиснула в коридор чемодан на колёсах. — На время. — Какое ещё «время»? — я придержала дверь бедром, потому что одной рукой держала сыновьи ботинки, второй — пакет с молоком. — Ты зачем без звонка? — А что звонить, — она уже развязывала шарф, как у себя дома. — Свои же. У вас места полно. И Ванечке со мной спокойнее будет. — С чего бы это? — у меня из пакета выползла буханка, я поймала её коленом. — У нас и так спокойно. — Не начинай, — свекровь ткнула чемодан в сторону комнаты...