Я хочу с тобой говорить, Просто слушать твои истории. Мне легко с тобой просто быть, Ведь мгновения эти особенны. Я хочу с тобой говорить, Посмеяться с тобой над глупостью. Не хочу я не с кем другим Показаться такой же дурочкой. Я хочу с тобой говорить И почувствовать тебя рядышком, Видеть то, что не вижу в других. Говори же со мною, пожалуйста. Я хочу с тобой помолчать И побыть в твоих страстных объятиях, Хочу крепко тебя я сжать… Не хочу не на миг отпускать тебя. Я хочу с тобой помолчать, Целовать тебя до бесконечности...

Я просто так… хочу с тобой побыть, Прижаться к тёплому, надёжному плечу, Но это не сегодня, а потом… О, боже, как же много я хочу…

Сегодня это прозвучит странно, но в эпоху Перестройки петь сентиментальную любовную лирику для рок-музыканта считалось «отстоем» и «попсой». Причём осуждение подстерегало «отступника» не со стороны властей, а со стороны своих же соратников – непримиримых рокеров. Борису Гребенщикову (признан в РФ иноагентом) за былые заслуги подобное прощалось, да и пел он в то время больше о Любви Вселенской, несколько витиевато и отвлеченно. Так что все шишки за любовную лирику пришлось получить Вячеславу Бутусову за его трагическую суицидальную балладу об утерянной любви...