Закрой глаза, хочу тебе присниться, во сне я откровеннее гораздо. И выпусти, пожалуйста, синицу, пускай не возвращается, зараза. Я на крыло возьму, держись за шею, ещё догоним – с клином журавлиным вперёд и вверх – иначе не умею. И будет путь средь туч опасным, длинным, ведь слишком гордый нрав у серой птицы – не каждый удержать её сумеет...

Я снова ойкаю и зажмуриваюсь от страха, а Наташка рядом ржёт. — Ты чего! Люба! В этом же весь кайф! Ну не знаю, какой для кого кайф, а мне наблюдать, как мужики друг другу морды чистят такое себе удовольствие. — Смотри, как он его! — Наташка подскакивает со своего места и кричит вместе с остальными зрителями. — Браво! До-ро-фе-ев! — Раз! Два! — слышу, как рефери начинает отсчёт, похоже один из боксёров в нокауте. — Три! — До-ро-фе-ев! — скандирует толпа, и моя Наташка вместе со всеми. Я же решаюсь наконец приоткрыть глаза и посмотреть, что происходит на ринге...