Марина проснулась раньше будильника — впрочем, как и всегда. За двадцать лет привычка вставать в шесть утра въелась в плоть и кровь, как запах кофе в старую кофейню. На кухне было еще темно, только электроплита мигала лампочкой, да сквозь занавески пробивался мутный свет от фонаря под окном. Тишина, которую она даже полюбила. Пять минут наедине с собой. Она кинула тапки под ноги, накинула халат и пошла ставить чайник. Все — как по накатанной: чайник, кружка, бутерброды для Бориса, овсянка для себя, два яйца вкрутую — он любит...

— Опять ты всё загубила! — крик Юрия ударялся об кухонные стены, подобно расшатанному окну, бьющемуся на ветру — с оглушительным стуком, скрипом и предвестием уничтожения всего живого вокруг. — Я тебе говорила… — Валентина подняла глаза, но голос словно застрял в горле. Лишь взгляд — измученный, пустой, расплывающийся в подрагивающих ресницах. — Мам, — тихо прошептала Оля. — Пап, ну хватит, пожалуйста… Но Юрий не слышал. Или не желал слышать — он слышал только себя, как всегда: — Я работаю как проклятый,...