И не могут войти — дверь закрыта, а ключ позабыт на столе. Припев: Дайте людям дождя! Уже очень сложно, уже невозможно Дышать через пыль и сквозь вихри огня! Дайте людям дождя! Но люди ведь хуже дерьма — Как только с небес польётся река, Все станут кричать: «Беда! Вода! Скорее, быстрее дайте огня!» Дождя!... Огня!... Расскажи мне, к кому ты пришел, когда вышел из дома? Объясни мне, кто тебя ждал, и зачем ты спешил? Все стремятся с утра поскорее уйти от себя К кому-то другому, Но...

— Любашка, вставай! Жизнь проспишь! — стучала мне в дверь своим крепким, как кувалда, кулаком, тетя Нина, не молодая, но и не старая женщина, из тех, что коня на скаку остановят, с полным бюстом, широкой костью, крупными чертами лица и желтоватыми от папирос зубами. Она вставала раньше всех, гремела в ванной тазами, как будто живет не одна, а с по меньшей мере семью младенцами, поминутно пачкающими пеленки. Но тетя Нина была совершенно бездетной, у нее даже кошка не жила. А стрика — это ее подработка, она обстирывала семью из третьей комнаты...