Проснувшись в 6:30, как всегда, Марина первым делом пошла на кухню ставить чайник. В доме было тихо. Игорь, муж, еще спал, а дети давно жили отдельно. Сын — в Питере, дочь — в Чехии. Она улыбнулась, вспомнив, как недавно разговаривала с дочерью по видеосвязи. Та показывала своего пса и новую кофейню под домом. Марина искренне радовалась за нее — жизнь устроилась, все по уму. Она разложила по тарелкам овсянку, добавила орехов и меда, как любил Игорь. Тот вошел на кухню, сонно почесывая затылок. — Доброе утро, — бросил он, сел за стол и стал листать телефон...

"Музыка живёт внутри", – думал Максим, рассматривая свои руки, некогда виртуозно бегавшие по клавишам. Теперь пальцы не слушались – дрожали, немели, отказывались подчиняться. Сорок лет, блестящая карьера пианиста – и всё рухнуло за один месяц. Фортепиано в углу гостиной накрыто чехлом, как будто траурным саваном. На столе – медицинское заключение: "прогрессирующая нейропатия", "необратимые изменения", "вынужденное прекращение профессиональной деятельности". Рядом – открытый ноутбук с недописанным письмом директору филармонии...