1922 год - Лукерья, опять собралась к Матвею? - Степанида недовольно посмотрела на дочь, которая взяла с полки пустой горшочек. - К нему, мама. За медком схожу. Видела его сегодня у лавки, медку попросила, обещал дать. Хоть Павлушу и Настеньку коржиками медовыми побалую. - Не зачастила ли ты братца и сестренку медовыми коржиками баловать? И мёд ложками лопаешь, словно другой еды окромя него нет. - Так сладок мёд, - улыбнулась Лукерья и пошла к двери. - Мёд, али поцелуи Матвея? Смотри, Луша, догуляешься! - погрозила мать пальцем...

Свекровь, которая два дня назад кричала моему мужу в трубку «Твоя жена — воровка!», теперь стояла передо мной, пряча глаза, и умоляла о прощении. А я смотрела на нее и вспоминала, как мой мир рухнул в один миг. Меня обвинили в краже, самый близкий человек — муж — отвернулся со словами «мама врать не станет». Они думали, что сломали меня. Но они не знали, что я превратила свою боль в холодный расчет и начала собственное расследование, где главной уликой стала всего одна деталь на руке человека с записи видеонаблюдения...