1922 год - Лукерья, опять собралась к Матвею? - Степанида недовольно посмотрела на дочь, которая взяла с полки пустой горшочек. - К нему, мама. За медком схожу. Видела его сегодня у лавки, медку попросила, обещал дать. Хоть Павлушу и Настеньку коржиками медовыми побалую. - Не зачастила ли ты братца и сестренку медовыми коржиками баловать? И мёд ложками лопаешь, словно другой еды окромя него нет. - Так сладок мёд, - улыбнулась Лукерья и пошла к двери. - Мёд, али поцелуи Матвея? Смотри, Луша, догуляешься! - погрозила мать пальцем...

Восходящие потоки, сильные и свежие, крутили и несли всё выше и выше. Вот уже отдельные макушки сосен слились в единое грязно-зелёное пятно, вот и искрящиеся ленты рек стали лишь тонкими нитями на пёстром ковре земли. Высоко! А потом резко вниз, тормозя лишь немного, напрягая верные крылья. Скорость и сила. Свобода! Вика проснулась, вновь осознавая, что лежит на кровати, раскинув руки. Снова это сон. Снова полёт, и то дивное ощущение счастья! Девушка, нехотя, села. Она поспала бы ещё, с удовольствием вернувшись к прекрасному сну, но время неумолимо бежало вперёд...