— Да пошёл ты, знаешь куда? Всё, ухожу жить к маме! Это была последняя капля, окончательная, бесповоротная. Алина давно уже, почти год, обещала Руслану, нет, не столько ему, сколько самой себе, что уйдёт от него, если тот не поменяет своего отношения к ней, если не прекратит свои унизительные выходки и бесконечные придирки. Он словно нарочно выискивал её самые больные места, её слабые точки, чтобы ударить побольнее, чтобы заставить её страдать. Он знал, как довести её до белого каления, как превратить её слёзы в настоящую истерику...

— Светка! Ты тут всё переставила?! Мамин голос из кухни, тихий, примирительный: — Гена, я ничего не трогала. Ты устал, иди отдохни. Анна натянула одеяло до подбородка. В её комнате было холодно — отопление едва работало, а окна старые, со щелями. Но холод снаружи был ничто по сравнению с тем, что сейчас начнётся внутри квартиры. В углу комнаты стояло старое пианино. Клавиши пожелтели, некоторые западали, струны давно не держали строй. Когда-то отец купил его на её десятилетие — последний подарок от того человека, которого она помнила трезвым...